Интервью с журналистом и геополитическим аналитиком Зораном Метером (Zoran Meter)

Часть 1

Часть 2

Вооруженного нападения на Иран не будет

Hkv: Недавно США в одностороннем порядке вышли из ядерного договора с Ираном, хотя остальные государства до сих пор его сохраняют. США оказывают давление на европейские страны, чтобы они тоже отказались от договора и прекратили импорт иранской нефти. Тегеран, в свою очередь, угрожает блокадой Ормузского пролива. По-Вашему, может ли Иран стать следующей горячей точкой, где разгорится масштабная война?

Зоран Метер: Нет. Ни США, ни Израиль, ни арабские соседи с другой стороны Персидского залива не нападут на Иран. Все воинственные заявления о вооруженном нападении на Иран, которого так и не происходит, являются образцовым «пиаром» и средством оказания политического давления на остальные страны, которые хотели бы продолжать сотрудничество с Ираном и после введения против него американских санкций. Военная операция — это большой риск даже для Соединенных Штатов. Военный конфликт с Ираном невозможно будет контролировать. Иран — не Сирия, не Ирак и не изолированная Северная Корея, а большая региональная держава с таким же большим влиянием и возможностями. Из-за больших размеров Иран нельзя победить привычным образом и оккупировать так, как это было сделано в Ираке и Йемене.

Кстати, Трамп несколько раз откровенно заявил, что его главная цель — посадить Иран за стол переговоров и установить новые правила для подписания «правильного» договора относительно иранской ядерной программы. Для этого Трамп собирается ввести против Ирана «прежде невиданные» санкции, которые приведут к ослаблению экономики, беспорядкам и смене не только существующего режима, но и всей идеологической парадигмы этой страны, закрепившейся после исламской революции 1979 года. Удастся ли это Трампу, уже другой вопрос.

Тегеран накопил большой опыт функционирования государственной системы в условиях многолетних международных санкций. Несмотря на эти ограничения, Ирану даже удалось развить собственную ядерную программу. Иран сегодня поддерживает партнерские отношения с Россией и Китаем, а также с рядом государств в своем окружении, такими как Пакистан и Индия, страны Средней Азии, «отверженный» Катар, Ирак, Сирия и Ливан. Иран пользуется достаточным влиянием на вооруженные организации в Сирии, Ираке, Йемене и Афганистане, поэтому в случае необходимости может очень усложнить жизнь американским солдатам и помешать американским интересам. В Вашингтоне все это хорошо понимают.

— В последние несколько недель постоянно проходили встречи российских официальных лиц с коллегами из Израиля и Ирана. Можно ли говорить о борьбе между Израилем и Ираном за расположение Москвы?

— В целом да, можно. Всем известно (не только Израилю и Ирану, но и США), что сегодня Россия крепко держит «ключи» от сирийского конфликта в своих руках и является единственной силой в регионе, пользующейся решающим политическим влиянием, несмотря на ее относительно небольшой военный контингент. Подобная решительная политика оправдывает себя в сочетании с решительным применением военной силы против тех, кто другого языка не понимает и кто готов идти до конца в своем стремлении разрушить другие государства. Это намного более эффективная и менее затратная модель поведения, чем громкие военные коалиции разных многочисленных государств, за которыми на самом деле скрываются только пустые политиканские фразы о борьбе с террористами (правда, их при необходимости делят на «хороших» и «плохих») и бессмысленные беседы (якобы направленные на помощь Сирии) между сторонами переговоров и международными посредниками в дорогих женевских отелях.

Израиль формально не вмешивается в сирийский конфликт, хотя на самом деле часто помогает исламистским силам, даже самым радикальным, в южных регионах Сирии на своей северной границе. Из-за этого, а также из-за чисток, которые сирийские войска проводят сейчас в этом регионе, Израиль оказался в трудном положении, поскольку, помимо сирийской армии, на его Голанские высоты могут прорваться еще и (про)иранские шиитские формирования. А для Иерусалима это стало бы настоящим кошмаром. С другой стороны, сейчас, в условиях выраженной антииранской политики Трампа, Иран, не отступая от своей традиционной антиизраильской риторики, не собирается идти на военный конфликт с Израилем. На самом деле сложилась в общем-то патовая ситуация: Иран присутствует в Сирии по приглашению законного правительства в Дамаске и является российским военным союзником в этой стране, поэтому любые действия Израиля против иранских целей в Сирии очень рискованны.

Кроме того, Вашингтон уже давно не пользуется никаким политическим влиянием на Тегеран (посольство США там в буквальном смысле заросло бурьяном). Израилю же хорошо известно, что Москва — единственная, кто может оказать на Иран существенное влияние в случае непредвиденного развития событий. Ведь Израиль тоже не желает самостоятельно вести войну с Ираном. У израильтян достаточно проблем и с палестинским «Хамасом», и с «Хезболлой» на юге Ливана, чтобы открывать еще и «северный фронт» с Ираном в Сирии.

Безопасность Израиля, кстати, была единственным поистине животрепещущим пунктом переговоров на саммите Путин — Трамп, и по поводу этого пункта стороны очень быстро договорились. Россия будет укреплять безопасность израильской границы на севере со стороны Сирии, проиранские соединения отойдут на сто километров вглубь Сирии, а Израиль перестанет бомбардировать проиранские силы в этой стране. То, что так и будет, подтверждает новость, поступившая в прошлый четверг: Министерство обороны РФ сообщило, что его военная полиция выставит восемь наблюдательных постов на границе Сирии с Израилем, чтобы помочь силам ООН, которые покинули линию разграничения на Голанских высотах еще в 2012 году. На прошлой неделе, впервые за шесть лет, миротворцы ООН в сопровождении российских военных совершили патрулирование в районе разделения сирийских и израильских войск «Браво», в соответствии с резолюцией ООН от мая 2014 года. На этом на переговорах с Путиным в Москве настаивал премьер-министр Нетаньяху в обмен на то, что Израиль «разрешит» сирийские военные операции.

Эрдоган работает профессионально

— Благодаря недавним изменениям в конституции, несмотря на слабую поддержку населения, Эрдоган превратился практически в абсолютного правителя Турции и получил неограниченные возможности для реализации своей политической стратегии. Как Вы оцениваете роль Турции на Ближнем Востоке и на Балканах?

— Турция — большая страна и мост между тремя континентами: Азией, Африкой и Европой. Геополитическую значимость Турции понимает и ее нынешнее политическое руководство во главе с президентом Эрдоганом. Поэтому его действия нельзя недооценивать, а уж тем более высмеивать в СМИ, ставя их в контекст какого-то «нового султанизма» или «нового османизма» и тому подобного. Эрдоган исходит из простых, но существенных предпосылок, основанных на демографическом и экономическом потенциале его страны, а также на ее историческом наследии и современном влиянии в регионе. Независимо от симпатии или антипатии к Эрдогану лично, стоит признать, насколько профессионально он работает, руководствуясь теми же принципами, на которых базируется американская внешняя политика: на чистом прагматизме без всяких эмоций. Вопрос только в том, хватит ли у Турции экономических сил. Пока они у нее все еще есть. Доля Турции в общемировом ВВП достигает одного процента. Турция — член Большой двадцатки, и жизнь в этой стране отнюдь не такая, какой ее зачастую тенденциозно и ошибочно преподносят западные СМИ.

Турецкие аппетиты на Ближнем Востоке ограничены из-за неудачной исламистской революции в Египте и недопущения к власти «Братьев-мусульман» (запрещенная в РФ организация — прим. ред.) (чему способствовала Саудовская Аравия, которая является самым серьезным конкурентом Турции в борьбе за лидирующую позицию в исламском суннитском мире). Самым главным союзником Турции в арабском регионе, несомненно, является Катар, который с недавних пор попал в политическую изоляцию по инициативе Эр-Рияда и его союзных монархий Залива. Турецкие аппетиты поумерились и после российской военной кампании в Сирии и свелись к созданию на севере этой страны зоны безопасности, необходимой для того, чтобы предотвратить опасные контакты между сирийскими и турецкими курдскими политическими и военными организациями, которые могли бы дестабилизировать Турцию. В связи с этой проблемой Анкара — при активном посредничестве России — даже налаживает солидные политические отношения с Ираном, который в прежние времена был главным турецким противником.

— Как Вы прокомментируете поворот Турции от США к России?

— Речь не идет ни о каком повороте, который был бы направлен против кого-либо, тем более против США. Турция, а с ней постепенно и другие страны в этом и других регионах пользуется возвращением России на Ближний Восток после десятилетий отсутствия и принимает новую реальность, ставшую следствием этого процесса. Я говорю о перераспределении сил и формировании новых отношений. Так Турция старается отстоять (и это у нее получается) часть своих национальных интересов, которые ей было бы трудно защитить, полагаясь только на США. Ведь, как выяснилось, Вашингтон в первую очередь преследует свои собственные национальные интересы, к которым приходится приспосабливаться и подчиняться всем американским союзникам и партнерам. А это несовместимо с нынешней турецкой внешнеполитической доктриной. Так начался американо-турецкий конфликт интересов в Сирии, где американская сторона, несмотря на открытое и решительное сопротивление Анкары, выбрала себе в союзники злейших врагов Турции — курдов. По-моему, это была самая грубая ошибка американской политики в Сирии, последствия которой могут быть очень значительными. Сейчас администрация Трампа пытается исправить этот промах, предлагая компромиссные решения относительно города Манбий на севере Сирии, однако процесс протекает тяжело.

— Можно ли говорить о том, что с точки зрения международной безопасности мы живем во времена неопределенности, когда в мире, несмотря на некое партнерство и формальное союзничество, на самом деле идет «война всех против всех»?

— Да, можно. На наших глазах рушатся ключевые международные инструменты политики и безопасности, необходимые для поддержания стабильности на планете, которая держалась на послевоенном устройстве и доминировании Запада, прежде всего Соединенных Штатов. Новых инструментов, которые заменили бы прежние, все еще нет, поэтому рискованные перспективы, связанные с эскалацией нестабильности и потенциальными военными конфликтами огромных масштабов, зависят исключительно от мудрости (или безумия) двух или максимум трех ключевых мировых лидеров. Долго так продолжаться не может. Необходимо искать механизмы, которые будут помогать находить решения и согласовывать позиции по ключевым вопросам. При этом прежние союзы и партнерские связи больше не играют никакой роли и не имеют ценности. Их время прошло, и очень скоро события начнут развиваться по совершенно другим законам. Поэтому небольшим странам, как я уже не раз говорил, лучше держаться в стороне и спокойно наблюдать за борьбой гигантов, ожидая, когда они рано или поздно договорятся. Это намного лучше, чем делать выбор и априори выражать той или иной стороне поддержку в вопросах, которые, как правило, не имеют ничего общего с национальными интересами малых стран. Следует мудро молчать и ждать, а не высовываться и не заискивать — вот лучший рецепт для тех фаз глобальных геополитических циклов, которые постоянно повторяются. Имеющий уши да услышит!

Мир не театр

— От однополярного устройства мир неумолимо движется к многополярности. Что она нам даст?

— Всегда хорошо, когда существует не один, а несколько сильных игроков, и это касается, в том числе, международных отношений. Если есть только один сильный субъект, то рано или поздно он начнет своевольничать, навязывать собственную гегемонию, а при необходимости — и диктатуру. Небольшим странам лучше иметь возможности для многовекторной внешней политики. Сейчас мы как раз наблюдаем закат одной геополитической эпохи, то есть конец концепции «американского мира» (Pax Americana). А когда происходят тектонические сдвиги такого рода, неминуемо случаются землетрясения, которых не избежать. Остается только надеется, что их можно будет наблюдать со стороны и удастся смягчить их последствия. Но возврата к старому уже нет.

Я полагаю, что США все же не лишатся всего и в итоге согласятся на роль «первого среди равных», которую ни Китай, не Россия не собираются оспаривать, ведь во многих отношениях Соединенные Штаты по-прежнему остаются позитивным мировым лидером, а также единственной страной, которая уже сейчас переживает пятую технологическую революцию. Если США не согласятся на подобный статус и будут добиваться глобального доминирования в полном объеме любой ценой, то в результате, весьма вероятно, в прошлое уйдут американский образ жизни и все те ценности, на которых он основан. Со стороны вашингтонского истеблишмента это было бы безответственно и неразумно. Все дело в том, что нынешнее поколение людей, как и все предыдущие, полагается и пользуется положительным и отрицательным опытом, накопленным прошлыми поколениями. Поэтому я хочу надеяться, несмотря на печальную картину современного мира, что руководство ключевых стран тоже осознает те вызовы, с которыми сталкивается, и понимает, какой разрушительной силой располагает, а значит, понимает и те последствия, к которым может привести применение этой силы. Я уверен, что также лидеры ведущих держав осознают и ту ответственность, которую сегодня, возможно больше, чем когда-либо, от них требует и ожидает весь мир.

Этим хотел бы завершить интервью. Итак, на мой взгляд, мир стоит на крепком «треугольнике отношений» между тремя государствами: Соединенными Штатами, Россией и Китаем. Это наилучшая модель для стабильности и поддержания равновесия сил. Кроме того, подобная расстановка не позволит «стрелке геополитических весов» сместиться к одной из вершин этого треугольника. Данная политическая модель, основанная на трех точках (даже в механике это наиболее устойчивая конструкция), максимально способствует миру и прогрессу человечества. Все остальное — неоправданные риски, которые неизвестно к чему могут привести. Именно вокруг этого сейчас «ломаются копья» внутри американского политического истеблишмента. Осознает ли это Трамп, ведет ли он заранее хорошо продуманную игру, пытаясь сохранить исключительное американское доминирование (которого на самом деле уже нет), станет понятно очень скоро, поскольку время для расчетов и представлений заканчивается. Мир не театр. Жизнь требует жестких и ясных правил. В противном случае наступит энтропия и хаос.